По поводу твоих слов об ассимиляции, почему она не помогла в устранении антисемитизма и решении “еврейского вопроса”: ее было “слишком мало и слишком поздно”. Поздравляю: новая теория, прежде я не слышал: “крестились бы все и сразу – проблема была бы решена”… (Этой идеей, кстати, увлекался одно время Герцль в свой досионистский период). И вывод этот продиктован, вроде бы, лежащей на поверхности железной логикой: “были бы все негры белыми – не было бы расизма”! Вывод: негры должны перекраситься! Или пережениться с белыми! Или то и другое вместе — чем побольше да чем побыстрее! Ведь кроме цвета негры ничем не отличаются! Таков результат “рационального подхода к сути и причинам антисемитизма”, свойственного тем, кто вообще хочет изгнать все иррациональное и мистическое (прежде всего Бога, конечно) из нашего мира и из понимания человеческой натуры, свести все к формальной логике, — представить человека, в конце концов, программируемым роботом – и тогда можно будет прогнозировать и программировать его!
Но похоже, что вывод об ассимиляции как панацее от всех еврейских бед парадоксальным образом определяется и навязывается, даже больше, чем логикой, вещами таки иррациональными, независимыми от логики — “движениями сердца и побуждениями души”. Говорю это как человек, все детство и молодость сам был одержимый этими движениями и побуждениями, желанием замаскироваться, слиться с окружением и перестать быть евреем. И не был я “гордым отличником в классе”, как ты писал как-то: что я знал о еврействе такого, чем можно гордиться? Вместо гордости — только стыд! Ассимилированным я был полностью и с самого рождения — и даже больше родителей моих (тем, что не понимал идиш). Оставалось только жениться на гойке – но жизнь сложилась иначе, а потом и вовсе случился крутой поворот.
Итак, ты приходишь с новой теорией (может быть, и не совсем новой, сейчас это неважно), Но всякая теория проверяется экспериментом. И он был – как нарочно. Был эпизод, когда никоим образом нельзя было сказать, что ее, то есть ассимиляции, было “слишком мало и слишком поздно”. Как будто специально ради этого произошла революция в России в 1917 г., когда история страны началась во многом с чистой страницы, — настолько глубоким был тот переворот. С тотальным уничтожением правящих классов, всех бывших до того вверху и политически, и экономически, и культурно, и выдвижением наверх полного ничтожества, из самой грязи, в точности как пелось в революционной песне, гимне Компартии “Интернационал”: “Кто был ничем, тот станет всем!” Чтобы это прочувствовать, надо было там родиться и прожить значительный кусок жизни еще при полной коммунистической системе, как это и случилось со мной. И вот, с момента революции начинается ТАКОЙ этап ассимиляции, какого не было во всей остальной Европе (и в России до революции). Ведь там она была пусть даже и быстрой во многих местах, но — она была частным делом и выбором каждого еврея, пусть и поощряемым личными выгодами (как правило, немалыми), получаемыми от этого шага. В России даже эта дореволюционная ассимиляция таки обеспечила фантастический процент участия евреев в революционном движении (во всех партиях и фракциях — не только среди большевиков, но и среди меньшевиков, эсеров и всех прочих). Но все это было ничто по сравнению с тем, что началось после революции, когда ассимиляция стала насильственной, с применением всей мощи аппарата подавления! Более того, в отношении евреев решающим звеном аппарата репрессий на определенном этапе стала печально известная Евсекция — Еврейская секция Компартии, в которую стекались молодые евреи — самые ярые ненавистники еврейской веры и образа жизни. Сила их была в том, что они, как правило, получили в детстве и юности еврейское воспитание и хорошо знали еврейские законы и обычаи. Знали, когда Йом Кипур и Песах, и что делают евреи в это время, и эффективно отлавливали верующих, — и сколько раввинов и просто преданных вере людей их трудами было отправлено в Сибирь, на лесоповал! Еще в двадцатые годы были закрыты еврейские школы в местечках, в которых преподавание шло по советской программе, только на идиш. Требовать от ассимиляции большей скорости и большей всеохватности бы издевательством… Массово закрывались синагоги, оставлялись единичные в столичных городах, с горсткой стариков, для заграничных туристов и редких высоких гостей, а евреи помоложе обходили их десятой дорогой из страха… Результат – поколения, буквально поколения евреев, не знающих о иудаизме АБСОЛЮТНО НИЧЕГО! и, как правило, ИСКРЕННЕ СТРЕМЯЩИХСЯ БЫТЬ КАК ГОИ, меняющих для этого имена и фамилии (что, кстати, было совсем не так просто сделать, как теперь в Израиле)! Уничтожило ли это антисемитизм? Так вот обстоит дело с твоей теорией, извини уж…
Пишу это, зная, что отношения между нами выше идейных разногласий, это вроде бы уже проверено достаточно долгим опытом переписки. И я, конечно, готов, как всегда, принять самую придирчивую критику мною написанного – и жду ее.
Пока! Привет Дане!
September 4, 2012